Мечтательница

Воплощение

Щенячьи восторги

Роковая мечта

by Cheb

ОТМАЗКА: Персонажи «Ночного дозора» не принадлежат мне, они созданы Сергеем Лукьяненко. Идея и оформление Сэйлор Мун созданы Наоко Такеучи.

Пролог.
Мечтательница

В отвесной железной щели было невыносимо жарко. Жар сочился от стен, изливался из сдавивших узкий просвет пластиковых труб волноводов. Она просто физически ощущала, как могучий поток радиоизлучения разрушает её тело, просачиваясь сквозь все слои экранировки, резонируя в чреве стального колосса. Она лишь упрямо передёрнула плечами: беречь здоровье было уже незачем. Обратного пути нет, её наверняка уже искал весь поднятый по тревоге Ночной Дозор.

Губы молодой Светлой тронула лёгкая усмешка. Пусть ищут. Им уже не забраться сюда. Просто не успеют.

Она поправила шахтёрский фонарь на шлеме, неловко качнувшись в альпинистской сбруе, державшей её на голой стене, ровно посередине между горизонтальными площадками. Снаружи шахты намертво заклиненного сейчас лифта. Снаружи защитной решётки-ограждения лестницы из металлических скоб, в узком проёме свободного пространства, где не было ни пола, ни потолка, лишь десятки метров пустоты. Пускай-ка попробуют навести сюда портал.

Утерев лезший в глаза едкий пот, она продолжила свою работу, покрывая пыльный пластик фидеров тонкой вязью рун, соединяя с главным узором на кое-как протёртом участке шершавой стальной стены, рамкой из рун, приготовленной для судьбоносных слов. Снаружи мир щедро поливало жаркое августовское солнце - солнце, которого она уже больше не увидит - но здесь царила тьма, разгоняемая лишь светом её фонаря. Даже аварийное освещение не работало. И все двери с проёмами были заварены, автоген так и лежал на нижней площадке. Конечно, это их не остановит - даже не задержит на долго. Но ей и не нужно было надолго - всего на чуть-чуть.

Вот и всё, последняя руна. Глубоко вздохнув, юная Светлая закрыла глаза, мысленно произнося первую свою, и последнюю, молитву Богу, которого нет. Обычно, когда умирает Иной, остаётся надежда, что где-то там, на недостижимо-глубоких слоях Сумрака... Но для неё вряд ли осталось место даже такой надежде. Она чётко представляла, на что замахнулась. Не ей, с её жалким четвёртым уровнем, играть с этим огнём. Тут не сдюжил бы и сам Пресветлый Гесер. Нет, единственное, на что она надеялась - что сама творимая волшба, создавая контур обратной связи, позволит ей прожить до завершения задуманного.

Решившись, Светлая вытащила из кармана запретные артефакты, похищенные ей из хранилища. Тёмные артефакты. И недрогнувшей рукой вдавила по очереди три радужно-хрустальных бляшки в кольца рун на оболочках трёх фидеров. Бляшки намертво влипли в узор, словно втопившись в пластик, и поначалу вроде бы ничего не произошло.

Всё. Теперь только ждать. И молиться Богу, которого нет. Что она не ошиблась где-то в расчётах. Что матёрые Великие маги не прячут какого-нибудь туза в рукаве, позволившего бы им прибыть незамедлительно, похоронив её план.

Себя-то она уже похоронила.

Гесер вздрогнул, подняв голову от бумаг. Воздух словно бы слегка потемнел, потянуло лёгким сквозняком. Здесь, в плотно запертом кабинете в сердце цитадели Светлых? Он пристально вгляделся в потоки Силы. И ругнувшись, рванулся сквозь Сумрак, послав предварительно сигнал тревоги.

Вынырнув с глубоких слоёв на первый слой Сумрака прямо на крыше, он окинул взглядом панораму города, и содрогнулся. Провокация Тёмных была чудовищной, небывалой в своём размахе и наглости. И провокация ли? Это было нарушение вне категорий, попахивавшее концом многовекового перемирия и тотальной войной.

Тонюсенькие, едва ощутимые потоки Силы поднимались над городом, словно струйки дыма, сливаясь в кисейный покров. И все медленно, словно нехотя, устремлялись к источнику возмущения. Шпиль Останкинской башни уже окружал еле видимый чёрный ореол - а ведь процесс только начался.

Гесер скривился. Они даже не исследовали как следует возможности передачи Силы по радиоканалам, ещё в тридцатых годах установив безнадёжно малый КПД такого процесса. И вот, выясняется, Тёмные нашли-таки применение. Да, выход смехотворно мал, но если взять сотни тысяч, может быть миллионы людей, смотрящих сейчас телевизоры...

Оперативники Ночного Дозора уже сейчас неслись к башне, попирая все правила уличного движения и законы вероятности. Но успеют ли они остановить дерзкого Тёмного? Гесер мгновенно понял план мерзавца, и почти восхитился его гениальности: на вершине Останкинской башни доступен лишь первый слой Сумрака. Погрузись глубже - и окажешься в пустоте: не бывает в природе скал настолько тонких, и деревьев настолько высоких, чтобы сымитировать собой рукотворную иглу.

Он всё равно начал наводить портал, намереваясь подобраться как можно ближе. Тёмный был не дурак, что бы он ни задумал - наверняка играл на скорость.

Руны пульсировали адским чёрным светом, всё набухая и набухая заёмной Силой. Пластик фидеров дымился, удушая её едким дымом. Но она держалась: самое страшное ещё впереди. Перед ней наливался мощью прямоугольный участок шершавой стальной стены, воплощавший собой чистый лист Изначальной Книги. Чисто умозрительной конструкции, бабкиной сказки, в реальность которой верили лишь наивные новички.

Она хребтом ощущала, как несутся к башне разъярённые Светлые, как самые сильные из них возносятся до вершины основания... И чертыхаясь выныривают на первый слой Сумрака, чтобы рвануться выше. Она усмехнулась. Не успеете, родимые. Пока будете взбегать по лестнице, пока проломитесь через немудрящие ловушки внутри самого шпиля...

Один из фидеров вспыхнул, распространяя нестерпимый жар горящего пластика. Всё, медлить больше нельзя. Осталось лишь надеяться. Надеяться, что Силы накопилось достаточно. Она молча попрощалась с реальным миром, скользнув на первый слой Сумрака. Руны одной из ловушек исчезли, оплыв вместе с пластиком, на котором были начертаны, и теперь бесхозная Сила ураганом ревела в узкой трубе, вдруг лишившись всасывавшего её центра, слепо вливаясь в тело волшебницы, распирая её до последнего предела. Чужая, тёмная сила.

Она даже не поморщилась, перейдя в состояние отрешённости, в котором нет боли, нет окружающего мира - есть лишь Цель.

Извлекла из-за пазухи висевший на прочном капроновом шнурке кусочек мела.

И поднесла к пульсирующему Силой прямоугольнику.

— Заживо освежую мерзавца! — с ненавистью рычал Завулон, ещё не утративший демонический облик после броска по глубоким слоям Сумрака, и поэтому лишённый обычной своей непробиваемой невозмутимости. Они с Гесером были одни, стоя на подходящей перекладине внутри бесконечного бетонного ствола, прибывшие сюда первыми. Впрочем, патрульные Светлые были уже недалеко.

Как и Тёмные.

Похоже, наступал один из тех редких моментов, когда Дозоры объединялись ради общей цели - найти и покарать отступника. Война была не нужна никому.

И поэтому лидеры медлили на полпути к ресторану «Седьмое небо», готовые пресечь весьма вероятный инцидент когда взвинченные Светлая и Тёмная команды неизбежно столкнутся нос к носу.

А Сила пульсировала над головами, ореол чёрного света чётко видим сквозь все слои бетона и стали.

И потом в центре черноты вдруг вспыхнула искра слепящего света.

— Свет и тьма!!! — вскричал Гесер, потеряв своё неколебимое, казалось бы, самообладание. Это была светлая магия!

— А отступник-то, оказывается, из ваших, — c ядовитой усмешкой прокомментировал Завулон.

Мел вспыхнул в её руке словно сверхновая, и Сила хлынула сквозь её тело испепеляющим потоком. Но она каким-то непостижимым образом продолжала жить. И чертить.

Вертикальная черта сверху вниз, заворот вправо. Теперь горизонтальная, поперёк неё, слегка под углом вверх. Загиб крючком вниз на конце. Теперь следующая буква - простая горизонтальная черта. Сэ. Следующая буква. Горизонтальная черта, чуть выше предыдущей. И вторая, под ней, переходящая в загибающуюся влево дугу. И четвёртая буква. Снова простая горизонтальная черта. Ра. Ослепительно сияющий мел стремительно накаляется, пальцы Светлой начинают обугливаться. Но она продолжает чертить. Вера в собственную правоту, вера в торжество своего замысла придаёт ей нечеловеческих сил.

Пятая буква. Косая черта, потом горизонталь, и небольшой росчерк вверх. Похоже на трапециевидно-искажённую латинскую L. Шестая буква. И опять простая горизонтальная черта. Му. Места в прямоугольнике почти не осталось, но ей осталась последняя седьмая буква. Последняя в этой строчке. Не обращая внимания на вонь горящей плоти, девушка чертит косую черту и маленькую чёрточку слева вверху. Н. Мел стёрся почти наполовину, а ведь надо написать ещё и второе слово. В нём всего четыре буквы, но гораздо более сложных.

Закусив губу от напряжения, девушка продолжает писать. Вертикальная черта. Три перечёркивающих её горизонтальных, верхняя чуть отступя от верхнего края вертикальной, нижняя - вровень с нижним. Эта буква даётся отступнице-Светлой с чудовищным трудом, от руки до самого локтя остаются лишь обугленные кости. Но она каким-то образом умудряется держать этой рукой мел. И продолжает чертить. Лёгкая косая чёрточка на левом конце верхней горизонтальной - и буква завершена. У неё много разных названий, и в этом слове она будет читаться как «И», но главное в этой букве - её значение. Жизнь. Рождение. Подлинность.

Мел стёрся почти полностью, руны на стене полыхают багровым, прожигая сталь и плюясь жгучими искрами. Одурманенным, угасающим сознанием девушка отмечает, как Светлые маги и высшие вампиры плечо к плечу врываются в этот отрезок шпиля, сметя и стальные двери и её защитные чары словно гнилой картон. Она ещё находит в себе силы улыбнуться иронии: её дело практически сделано, осталось дописать лишь окончание глагола. Строго говоря, необязательное - всё сработает и так, но она продолжает упрямо писать, намереваясь гордо умереть стоя — в переносном смысле, ибо висит, обмякнув, в альпинистской сбруе, с головой, завалившейся набок, и лишь её обугленная рука продолжает двигаться.

Первым в атаку бросается вампир, взметнувшись прямо через десятки метров, отделяющие её от нижней площадки. И отлетает страшно обожжённый, напоровшись на кокон Силы. Ничто не способно уцелеть в магическом пекле — ничто, кроме разжёгшей его. Вертикальная черта сверху вниз и крючок влево, словно заготовка для зеркально отражённой пятёрки. И две горизонтальные черты, пересекающие вертикальную палочку. Ки.

— Не соваться! — осаживает своих Завулон. — Это заклинание уже не разбить - дождитесь пока закончит, только тогда сможете её... — Он приглядывается внимательнее. — Впрочем, нет. Отбой готовности. Эта дура уже не жилец.

Поняв, что чары - не из тех, что призывают огненный дождь или превращают окружающих в святош, Завулон с Гесером поднимаются к волшебнице-самоубийце: больше, чем вдвоём, рядом с ней не поместиться.

Горизонтальная черта поверху, от неё дуга влево, вниз, вправо - очень похожа на «т», как её любят изображать оформители книг Толкиена. Те.

— И что это должно значить? — приподнимает бровь Завулон.

— Девочка моя, что же ты... — голос Гесера полон боли.

Горизонтальная черта, потом косая налево и вниз, потом дуга - практически цифра 3. Заклинание близится к завершению, и постепенно отпускает цепи, насильно удерживающие по эту сторону небытия творящую его. Волосы девушки вспыхивают и исчезают, кожа стремительно покрывается волдырями.

Обернувшись к Гесеру, она ещё успевает взглянуть ему в глаза и улыбнуться, мгновением прежде, чем её губы съёживаются и отваливаются, трескаясь, а глаза белеют, лопаются и иссыхают. Альпинистская сбруя опадает вниз хлопьями пепла и каплями горящего пластика, но обугленный скелет ещё мгновение висит в прежней позе пока его рука выводит завершающий кружочек на конце нижней дуги. Ру.

А затем последняя крошка Мела судьбы вспыхивает ослепительной звездой, и осыпается пеплом, навсегда уходя в небытиё, как и Настя Гаврилова, 22 года, волшебница, Светлая, четвёртый уровень.

Какое-то мгновение на стальной стене продолжают сиять звёздным пламенем два написанных ей слова,

- а потом начинают стремительно погружаться вглубь, устремляясь в бесконечность, и скоро пропадают из вида вдали, и чудовищная волна Силы откатывается в никуда, оставляя за собой лишь пустоту. Двое Великих остаются в пустом, объятом замершим пламенем колодце.

— Великолепно! — восклицает Завулон, сотрясаясь от еле сдерживаемого смеха. — Воистину достойно Светлых! Как жаль, что не все у вас такие возвышенные мечтатели!

Гесер молчит, на губах у него вкус пепла и горечи.

— Ну, я пойду. Дела, знаешь ли, — Завулон панибратски хлопает его по плечу. — Да, вы подготовьтесь там, мы скоро заявку пришлём. На эквивалентное вмешательство... вне категорий. — Он даёт отмашку своим, и вампиры отходят, стремительно уносясь к основанию башни, где можно войти в нижние слои Сумрака.

Посеревший и постаревший лет на тридцать Гесер начинает обессиленно спускаться по лестнице из скоб, покидая горящий шпиль. Двое Светлых задерживаются, пытаясь сбить пламя, но скоро убеждаются, что возмущения от чудовищного разряда Силы сбивают любые их заклинания. Смирившись, они отступают ниже, в незатронутую помехами область, и сосредотачивают усилия на чтении временных линий и нейтрализации тех вариантов будущего, где пожар приведёт к обрушению башни.

А волна Силы, меж тем, никуда не исчезла. Она девятым валом катится в прошлое, неся с собой призрачную страницу с начертанными на ней письменами. И линии вероятностей расступаются под напором этой волны, и цепочки случайных событий рвутся, выстраиваясь в новый узор. Ибо страница та - из Изначальной книги, той, первые слова которой - «Да будет свет». Книги, не существовавшей никогда, ибо не был мир сотворён за семь дней десять тысячелетий назад, а возник в Большом Взрыве тринадцатью миллиардами раньше. Но не менее от этого могущественной.

Миновав и крестовые походы, и падение Рима, оставив далеко позади строительство первых пирамид, волна теряет разбег, постепенно сходя на нет. У заклинания почти не хватило сил. Но там, в глубине веков, уже сияет мягким светом контур Книги, и страница продолжает полёт, мягко скользя к источнику, породившему её. Письмена на ней потускнели, но всё ещё различимы когда страница касается золотистого контура Книги, с тихим всплеском света исчезая в ней.

Порождённая всплеском, единственная капля света устремляется ввысь и в будущее. Века длится её неторопливое падение, но наконец капля света достигает Луны, и падает в кольце разрушенных колонн, бесшумно и неощутимо, словно взмах крыла бабочки. И то, что должно быть давно и безнадёжно мертво, начинает медленно, бесконечно медленно оживать.

У заклинания недостаточно сил, чтобы повлиять на судьбу древних империй, тем более недостаточно чтобы изменить на исход Октябрьской революции или Второй мировой. История повторяет свой путь. Но всё это время пока Светлые бьются с Тёмными, а потом блюдут перемирие, пока плывут конкистадоры и вершится промышленная революция, пока полыхает холодная война и американцы рвутся к Луне - всё это время в лунной пыли посреди кучи обломков высится кольцо полуразрушенных колонн, и древние чары дремлют, набираясь сил в ожидании назначенного часа.

И приходит время когда вампир Костя открывает Фуаран, и творит новых Иных в самоотверженном, губительном порыве нести людям добро. Когда книга сгорает при входе в атмосферу, её высвобожденная сила резонирует в струнах, молчавших нетронутыми с незапамятных времён, пробуждая последний реликт древней, забытой эпохи богов и демонов. Силу, которой не место в нашем сегодняшнем мире.

Кольцо колонн в лунной пыли, руины древнего, забытого храма начинают светиться мягким, серебристым светом. Срабатывают полуразвеявшиеся чары. Стёртый магический круг на заваленном полу вспыхивает огненными рунами, окатывая Землю волной нерастраченной Силы.

И роковая мечта становится реальностью.

Следующая глава >>

последняя правка: 26 апреля 2009